Монахини

Буддийская монашеская община Тибета преимущественно мужская. Самые крупные монастыри, численность монахов в которых и теперь составляет пятьсот и более человек, а раньше доходила чуть ли не до десяти тысяч, были исключительно мужскими. Но тибетский буддизм, несмотря на то что, как и большинство других религий мира, считает женщин средоточием порока, предоставляет и им возможность посвятить себя учению.

В памяти тибетцев осталось много имен выдающихся женщин. В книгах путешественников по Тибету и в самой тибетской литературе есть упоминания о них, описания, биографии. Но эта память имеет одну особенность. Она не сохранила имен воительниц, освободительниц своей земли, прославленных цариц-владычиц, замечательных ученых или поэтесс, даже мучениц ради веры. Все великие женщины Тибета — это распространительницы буддизма, йогини, воплощения божеств, обладательницы магической силы, предсказательницы, провидицы, «оракулессы». Как видим, и эта область не избежала влияния фундаментального интереса жителей «Крыши мира» к трансцендентному. Магия и мистика9 более всего занимали душу тибетца, давали пищу его уму и чувству, и поэтому большинство из оставшихся в исторической памяти этого непостижимого народа, были маги и мистики, а не те, кто проявил себя в других областях человеческой деятельности.

Женщиной, чье имя приводит в почтительный трепет всех тибетцев, является Дорчже-Пагмо. Точнее, это не собственное имя, а имя богини, чьим перерождением считаются земные женщины, из поколения в поколение занимающие пост главы монастыря Самдин на озере Ямдог-ямцо. Дорчже-Пагмо считается перерождением богини Тары, но принявшей вид «Алмазной свиньи» (перевод имени Дорчже-Пагмо). Ей приписывают замечательные возможности: «Только благодаря духовному воздействию Дорчжэ П'агмо воды Думо-цо („озеро демонов"), т.е. внутреннего озера Ямдо-цо, держатся в берегах; иначе они бы вылились и затопили весь Тибет. Именно с этой целью и был первоначально построен монастырь Самдин» [Дас 1904, 175]. Нужно добавить, что Дорчже-Пагмо — единственное перерождение-женщина, признанное тибетским правительством, т.е. имеющее государственный статус «живого бога». В монастыре живут монахи и монахини секты ньинмапа.

Среди тех, кто посвятил себя буддийскому учению, была и другая категория женщин — скромные исполнительницы религиозного долга, не оставившие в истории своих имен. Некоторые из них осуществляли свои цели, так сказать, посредством мужчин. Как говорилось выше, роль женщин в тантрических обрядах весьма велика. Именно в соединении мужского и женского начал, олицетворяющих силу и мудрость, видят тантристы путь реализации высших возможностей индивидуума и достижения состояния святости или просветления. Поэтому многие тантрические ритуалы связаны с актами соития. Естественно, у монахов, практиковавших тантрические упражнения, были постоянные партнерши, так как не всякая женщина подходит для обряда. Только та, у которой течение внутренней энергии совпадает с таковой у партнера и может составить с ней единый цикл, участвовала в обряде. Эти женщины были весьма почитаемы в обществе, потому что, считалось, они владеют эзотерическим знанием, дающим им власть над высшими силами.

Рассказывают, что некоему учителю Ринцзин-Нудэндорчже явился в видении Падмасамбхава и предсказал, что тот обнаружит священный текст, если совершит тантрический обряд с женщиной, которая должна скоро прийти в монастырь. Действительно, такая женщина появилась. Звали ее Ягэ-Кунсандолма. Учитель дал ей буддийское посвящение и вступил с ней в «тантрическое» общение, после чего немедленно нашел нужный текст. Впоследствии, когда ему было необходимо разыскать еще какое-нибудь священное сочинение, он призывал Ягэ-Кунсандолму. И хотя он уже обладал значительным тайным знанием и мог сам обнаруживать тексты, она всегда помогала своему гуру. Говорят, Ринцзин-Нудэндорчже открыл огромное количество священных книг… [Havnevik 1989,74-75].

Наиболее многочисленными радетельницами учению были простые монахини. Обычно монашеские обеты принимали в старости. Когда были выращены все дети и похоронены все мужья, совершены все грехи и познаны все радости, когда близился решающий миг ухода и высшего суда, старушки брили головы, принимали обеты начальной монашеской ступени и приступали к молитве. Иногда они совершали паломничества к святым местам, бродили по городам и селам, прося милостыню. Но чаще всего сидели дома, бормотали простейшие мантры, вертели молитвенные колеса и грелись на солнышке.

В Тибете существовали (существуют и сейчас) и общины монахинь — женские монастыри. Бытует устойчивое мнение, что в монахини шли в основном бедные, гонимые, осиротевшие или уродливые девушки, которым в миру было трудно наладить сносную жизнь. Наверное, это правда, хотя, конечно, были среди них и такие, кто следовал внутреннему призыву посвятить свою жизнь учению. Известно, что некоторые монастыри, наоборот, славились тем, что в них пребывали пригожие девицы из богатых и даже аристократических семей. Мне говорили, что особенно много таких монахинь появлялось во время войн и смут, когда количество достойных женихов резко падало. Впрочем, ходили и другие слухи об этих обителях благочестия…

Есть сведения, что какие-то монастыри были общими. В некоторых из них монахи и монахини совместно участвовали в религиозных обрядах, а жили раздельно и пользовались «высокою репутациею за чистоту нравов» [Дас 1904, 169, примеч. 1]. В других — и жили вместе, а «дети их приготовлялись к тому же роду занятий» [Дас 1904, 298]. Общие женско-мужские монастыри — «обычное явление в секте ньинма», — пишет С.Ч.Дас. Но и в кагьюпа целибат для монашеского ордена был необязателен, соответственно это распространялось и на женщин. Обители кагьюпа, где проживали замужние монахини, были распространены в основном в Цзане. Мужья монахинь проживали со своими подругами, помогая им во всем, чтобы у тех было больше времени на служение учению.

По некоторым данным, до середины XX в. женских монастырей в Тибете было более 800 (в одной Лхасе — 18), а монахинь — около 30 тыс. Большинство из них относилось к кагьюпа и ньинмапа — двум главным «дореформенным» сектам тибетского буддизма. Это подтверждает тот факт, что женские монастыри — явление довольно старое в Тибете и уже с XIV в. идущее на спад. Однако были и такие обители, в которых жили монахини гэлугпа, сакьяпа и даже бонпо и других небольших сект. Как правило, в женских монастырях проживало от 10 до 50 монахинь, но в некоторых, особенно известных и почитаемых, собиралось до нескольких сотен ани или чжомо, как нызывают монахинь в Тибете. Из самых крупных женских монастырей можно назвать кагьюпаские Гэчаг-Тэгчен-Чжанчжублинг в Кхаме и Гало к западу от Лхасы, а также ньинмапаский Шугсэпгон.

Возникновение женских монастырей происходило разными путями. Иногда мужские монастыри учреждали что-то вроде «дочерних», которыми затем и руководили. Например, Нэчунри в Лхасе был как бы «отделением» монастыря Сэра. В нем проповедовали Учители из Сэры, монахини получали от них посвящения и руководство в своей религиозной деятельности, даже главой Нэчунри считался монах из Сэры. В других случаях сами монахини, обычно почитательницы какого-нибудь известного учителя, собирались вокруг него и устраивали свои кельи недалеко от его местопребывания. Иногда такими учителями были и женщины. Известно, что монастырь Шугсэпгон был организован Чжебцзун-Лочен, известной женщиной-проповедницей.

Женские монастыри отличались друг от друга примерно так же, как и мужские, — по сектам, по размерам, по статусу, по богатству. Но одно было характерно для всех — они были ниже мужских по значению. Там практически не обучали традиционным буддийским наукам — логике, философии, поэтике; монахини не участвовали в знаменитых буддийских диспутах, их не приглашали для совершения важных обрядов, они не получали высших буддийских званий. Основным занятием для них было чтение молитв и отправление обычных каждодневных ритуалов в своей обители. При встрече с монахом монахиня должна была приветствовать его первая, но не заговаривать и не смотреть на него прямо. По-видимому, это было связано с тем, что бытовое сознание отказывает женщине в достижении состояния просветления, несмотря на то что теоретически буддизм такую возможность допускает, но, конечно, после перерождения ее мужчиной.

Чаще всего монахини исполняют ритуалы, посвященные богине Таре. Во всяком случае, во многие дома их приглашают именно для чтения молитв Таре. Большое число монахинь занимается тантрической практикой. Есть такой ритуал, называемый «чод» (gcod, «отрезание»). Молитву чод читают ночью, преимущественно на кладбище, в пещерах, в лесу и прочих уединенных и темных местах. Ведь там больше всего демонов и чертей. А они необходимы, так как практикующий чод медитирует и последовательно представляет картину пожирания своего тела демонами. Считается, что это очень полезно для ослабления привязанности к жизни и к своему «я». Символом победы над демоническими силами служат флейта иэ человеческой берцовой кости и барабанчик из черепа. Ритуал чод совершают обычно монахини, так как основательницей традиции является знаменитая монахиня йогиня Мачжиглабдрон (1055-1143).

Есть легенда о том, что Аку-Томпа, или дядюшка Томпа, своеобразный трйкстер тибетского фольклора, специально ездил по женским монастырям Тибета, где без устали вступал в интимные отношения с монахинями. Совершал он это единственно для того, чтобы опорочить их, лишить монахинь уважения. Дело в том, что женские монастыри начали составлять серьезную конкуренцию мужским: девичьи голоса были мелодичнее и приятнее для слуха, люди все чаще приглашали для отправления ритуалов и чтения молитв женщин, а монахи терпели убытки. Не знаю, так это или нет, но то, что теперь женские монастыри находятся в упадке, действительно так.

Вернуться к входящей ссылке.

Продолжение следует.