Происхождение тибетцев

Вопрос о том, как сложился тибетский этнос, до настоящего времени не выяснен окончательно. Дело в том, что археологические раскопки на Тибетском нагорье долгое время практически не велись и существующие находки имеют случайный характер. Письменных источников тоже не много. Да и имеющиеся очень специфичны. Тибетцы о своем недавнем-то прошлом пишут в мифологизированных образах, что уж говорить об их древней истории.

Сами тибетцы утверждают, что они произошли от обезьяны. Правда, не по Дарвину — в процессе эволюции, а скорее по Моргану — в процессе производства потомства. Вот что они рассказывают. В одну прекрасную долину пришел царь обезьян. Его полюбила ужасная демоница, обитавшая в пещере среди скал. Обезьяна не склонна была к браку, но демоница настояла на этом. От них пошло потомство, которое стало быстро размножаться. Так и появились в Тибете люди. От отца они унаследовали смирение, а от матери — гневный нрав, любовь к мясу и красные лица (тибетцы называют себя краснолицыми).

Эту народную легенду очень любят историки, занимающиеся Тибетом; ее можно встретить во многих книгах в разных вариантах. Но сами тибетские авторы, особенно образованные буддисты, не склонны относиться к ней серьезно. До нас дошло мало добуддийских источников; все буддийские — утверждают, что обезьяна была не простой обезьяной, а учеником бодхисаттвы Авалокитешвары, возможно, и им самим и что она ответила на страстные призывы демоницы не ради наслаждения, а чтобы населить этот безжизненный край людьми, которые бы почитали Будду [A History of Tibet 1995, 9]. Другие тибетские авторы за ответом о своем происхождении обращаются к индийской мифологии — самому авторитетному для них источнику. Предками тибетцев они называют героев великого индийского эпоса «Махабхараты»: «Когда пять Пандавов сражались с двенадцатью армиями Кауравов1 (Пандавы и Кауравы — в «Махабхарате» два главных рода, сражающиеся между собой.), царь Рупати и тысяча воинов, переодевшись женщинами, бежали в скалистый район Гималаев. От них, как считают, и произошли тибетцы» [Будон 1999, 247].

Это — легенды. Подобные им есть у каждого народа. Все они отражают мифологическое сознание древних (и не только древних) людей. В реальности же тибетцы — это сложный этнический комплекс. На рубеже XIX-ХХ вв. существовала теория о центральноазиатском происхождении человека, в которой Тибет занимал особое место [Ларичев 1972]. Позднее ученые отказались от нее. Но даже если бы она оказалась верной, проследить сложение тибетского этноса от прачеловека было бы, конечно, невозможно, как невозможно обозначить путь «от начала» любого современного этноса. Если согласиться с идеей о происхождении человека из одного какого-то очага, то надо признать, что формирование всех этносов — это смешение пришедших в данное место людей с пришедшими туда ранее. Так произошло и с тибетцами.

Процесс образования тибетского народа мы можем наблюдать начиная с того момента, когда о нем стали писать китайские источники. Китайцы, изобретя свою письменность очень давно (середина II тысячелетия до н.э.) и создав на ней огромную историческую литературу, с объемом которой вряд ли может сравниться какая-либо другая в мире, очень любили описывать «варваров», проживавших вокруг Китая. Рассказывали они и про своих западных соседей. В частности, в древнейших китайских письменных памятниках, таких, как гадательные надписи династии Шан (XVI-XI вв. до Н.Э.), прославленные стихи «Шицзин» (XI-VI вв. до н.э.), хроники первой и второй династии Хань (II в. до н.э. — II в. н.э.), встречается упоминание племен цянов, которые, очевидно, и являлись прототибетцами. Цяны были кочевниками: это подтверждается тем фактом, что в написании их имени использованы иероглифы «овца» и «человек». Но они занимались и земледелием. Цяны проживали на северо-востоке современного Тибета, в районе между озером Кукунор на севере, Ганьсуйским коридором (провинция Ганьсу) на востоке и течением реки Цангпо на юго-западе. Они не имели сложившейся государственности и жили в постоянно меняющих свою конфигурацию племенных союзах.

К северу от цянов, на территории северо-западной части современной провинции Ганьсу, жили юэчжи. Юэчжи были индоевропейцами, точнее, иранцами. В начале II в. до н.э. они подверглись нападению гуннов. Часть из них ушла на запад и создала так называемое Кушанское царство (I-III вв.), а часть, оттесненная китайцами, смешалась с цянами.

В IV в. н.э. цяны были частично завоеваны туюхунями, тюрко-монгольским племенным союзом, просуществовавшим до VII-VIII вв., который тибетцы называли «Аша». Туюхуни были ассимилированы окружающими народами, соответственно и цянами тоже.

В истории цянов было, по-видимому, несколько крупных волн миграции в разных направлениях. В частности, две из них (одна — на запад, в районы Нгари и Ладака, а вторая — на юго-запад, в долину р. Цангпо) сыграли решающую роль в этногенезе тибетцев. (Еще одна часть ушла на юг, где участвовала в формировании бирманского этноса.) На западе они перемешались с дардами, племенами индоиранской ветви, на юге — с разными группами монов, гималайских аборигенов, на юго-западе — с «неведомыми нам племенами, населявшими эти области в эпоху позднего палеолита и неолита» [Кычанов, Савицкий 1975, 22]. Это действительно «неведомые» племена — мы о них знаем очень мало. Но ученые уверены, что таковые существовали, что цяны пришли не на пустое место. Ведь в районе Тэнгри, Кукушили и в других местах были найдены орудия труда, датируемые палеолитом [Ancient Tibet 1986, 90-100].

Такой была ситуация с прототибетцами на Тибетском нагорье по самому распространенному в науке мнению. Их основным компонентом являлись цяны, которые в зависимости от места своего бытования и в разные исторические периоды смешивались с различными группами индоевропейцев, тюрко-монголов. Отсюда антропологическое многообразие тибетского населения, которое, как правило, отмечают исследователи, — от ярко выраженного монголоидного типа на севере и северо-востоке до европеоидов кавказского типа на юго-западе.

Но наука не была бы наукой, если бы время от времени в ней не появлялись люди, отрицающие все, что говорилось прежде. В вопросе о происхождении тибетцев таким человеком можно назвать американского ученого Х.И.Бэквита. Он считает, что «цяны этнически не имеют никакого отношения к тибетоязычному народу, который основал тибетскую империю в VII в. н.э.» [Beckwith 1993, 7-8], что «нет совершенно никаких указаний на гипотетически номадную структуру в Южном и Центральном Ти- бете» [Beckwith 1993, 11], что «в любом случае тибетцы и цяны в VII в. и позднее были и есть народы, не имевшие отношения друг к другу, в лингвистическом плане — абсолютно, а в культурном — частично» и что «тибетский народ является, по всей видимости, автохтонным в такой же мере, как и любой другой народ Евразии» [Beckwith 1993, 7]. Я тоже полагаю, что в теории о происхождении тибетцев есть какой-то «перегиб» с цянами. Если бы исторические записи в таком количестве нам оставили не китайцы (для которых цяны были соседями), а, к примеру, индийцы или иранцы, то разве наши представления о формировании тибетского народа не были бы несколько иными?

Однако есть данные, которые не позволяют полностью поддержать идеи Х.И.Бэквита. Все-таки цяны, видимо, говорили на каком-то прототибетском языке [Snellgrove-Richardson 1995, 22]. А если учесть, что диалект тибетского языка, распространенный в Амдо — на древней родине цянов, действительно намного архаичнее, чем лхасский, что тибетско-бирманская лингвистическая семья — это объективная реальность, то и гипотеза о цянах как о главном компоненте тибетского народа представляется весьма правдоподобной. Кроме того, основанием для утверждения древней общности Южного (где появилось государство тибетцев) и Северо-Восточного Тибета (где жили цяны) служат, в частности, мегалиты (культовые сооружения из необработанных камней, имеющие отношение к культу предков и относящиеся к III-II тысячелетию до н.э.) и могильники, встречающиеся в Тибете в районе Трансгималаев, в Чантанге и в Амдо. Ю.Н.Рерих находил их похожими на памятники, встречающиеся на обширной территории — от юга России до северо-запада Китая, что подтверждает культурное единство этого мира [Рерих Ю.Н. 1999, 29-55].

Теперь о названии «Тибет». И здесь мы имеем дело с загадкой. Все вокруг называют эту страну Тибетом, а сами тибетцы не знают, или до последнего времени не знали, этого слова. Китайцы в VI—VII вв. именовали своих западных соседей «Ту-фань», а во времена тибетской империи VII—IX вв. — «Ту-бо». Арабы с IX в. употребляли слово «Туббат» или «Тиббат». Монголы (самые ранние существующие письменные источники относятся к XIII в.) называли их «Тубэд», «Тубуд», и этот этноним принесли в Европу путешественники Плано Карпини, Рубрук, Марко Поло. Сами же тибетцы именуют себя «бод» (в современном лхасском произношении «по »). Первоначальное значение этого слова давно утрачено. Ученые предполагают, что оно означало что-то вроде «родной стороны» [Snellgrove-Richardson 1995, 23]. Многие связывают его с названием древней религии тибетцев «бон». В свое время этот этноним использовался лишь применительно к жителям центрального района Уй. Наверное, это и есть древнее название тибетцев. Оно сохранилось в этнонимах «бхота», «бхотии», употребляемых по отношению к тибетским племенам их индийскими соседями. Возможно, даже «баутаи» из «Географии» Птолемея суть тибетцы [Stein 1995, 30].

А вот что такое «Тибет»? Гипотез о происхождении этого названия почти столько же, сколько людей, пытавшихся его объяснить. Большинство ученых согласны в том, что второй слог «бет» («буд», «бат», «фань», «бо» и т.д.) восходит к тибетскому слову «бод». Неясным же является значение слова «ти». Некоторые возводят его к выражению «Ти Бод», что в переводе с тибетского означает «Это — Тибет», предполагая, что таков мог быть ответ тибетцев на вопрос иностранца [Кычанов-Савицкий 1975, 24]. Другие вспоминают китайские источники, указывающие на мифического предка тибетцев по имени Ту-фа [Hoffmann 1990, 373]. Третьи берут за основу выражение «Тодбод» (stod bod) (в произношении — топо), означающее «Верхний Бод» [Bell 1928, 1], или «Тхубод» (mtho bod) практически с тем же значением [Зайцев-Кузнецов 1969, 194]. Многие горные народы имеют обычай включать в название своей страны слово «верхний», особенно если в ней имеются и низинные районы. Или их так называют соседи. Некоторые китайские исследователи слог «ту» считают восходящим к слову «великий», переводя, таким образом, «Ту-бо» как «Большой, или Великий, Тибет».

Читать далее: Мифы о первых царях.

1 Пандавы и Кауравы — в «Махабхарате» два главных рода, сражающиеся между собой.